Сообщения: 170
Реакции: 688
Вопрос о смысле жизни есть один из первых «главных вопросов», посещающих мыслящее человеческое существо — все мы когда-то пробовали понять, зачем всё это, зачем я, куда нам направить свои силы и какие цели следует поставить перед собой. Вместе с тем в нашу умудрённую эпоху он приобрёл дурную славу прерогативы подростков. Нам-то, людям взрослым уже давно всё понятно, мы через это проходили и пожалеть стоит тех, кто, задержавшись в развитии, и в солидном возрасте продолжают возиться с проблемами столь банальными. Примерно такой рефрен повторяется многими из нас, самодовольно уверенным в том, что у нас есть решение проблемы, гложущей умнейших людей с самой зари человечества и вплоть до сего дня (в XX веке среди таких мыслителей следует назвать в первую очередь А. Камю, Ж.-П. Сартра, Э. Фромма и В. Франкла).
Стоит, впрочем, взглянуть на это самодовольство чуть внимательнее, как быстро обнаруживается что за ним стоит вовсе не самостоятельный анализ, а случайное, стихийное, некритическое принятие на веру одной из существующих в окружающей культуре концепций. Но ведь как раз в данном вопросе проявлять поспешность и интертность непозволительно: от него зависят приоритеты, ход и картина нашей жизни. Если мы не осмелимся по-настоящему попробовать дать свой ответ, мы окажемся жертвами и слепыми марионетками тех сил во внешнем мире, которые всегда готовы принудительно инсталлировать в нас выгодные им идеологические вирусы, будь то силы религии, политики или спаянной с экономикой массовой культуры.
Всё многообразие решений проблемы смысла жизни в человеческой истории можно грубо разделить на две категории: 1) смысл твоей жизни только в тебе; 2) смысл твоей жизни вне тебя. Как исследователь наследия Ф. Ницше и М. Хайдеггера, я могу сказать, что они как раз представляют радикализацию ответа первого типа и второго соответственно.
И вот что кажется действительно интересным: какой бы ответ мы ни дали, к какому бы лагерю мы ни примкнули, они объединяются единым провозглашаемым их учителями принципом: принципом творчества. Не берясь давать строгое определение, можно охарактеризовать творчество как любую конструктивную, созидательную деятельность, увеличивающую степень порядка и организованности материи. Оно, следовательно, имеет бесконечное множество форм: физическое и духовное саморазвитие, культурное, политическое и законодательное, экономическое и морально-воспитательное, построение отношений с другими людьми или хотя бы сарая на даче. Без попытки выстроить между ними какую-то иерархию, нужно заметить, что в конечном счёте оказывается важно одно: созидательная деятельность, прогрессивное движение — вверх, а не вниз, под любым углом, направлением и по любой траектории.
Противоположностью творчества будет тогда потребление, которое, в сущности, представляет собой уничтожение, поглощение продукта или услуги. Оно есть стагнация, смерть, энтропия, то есть, уменьшение степени организации материи, разрушение или распадение её структур, неизбежные и необходимые как часть жизни и как элемент процесса созидания, но губительные, стоит им только занять преобладающее положение.
Почему же столь важно это понимать? Не есть ли это вкусовщина, обычное нравоучительное брюзжание? Едва ли, ведь независимо от вашей позиции по вопросу смысла жизни или иному другому человек так психологически и биологически устроен, что именно от творчества, его преобладания над потреблением, зависит сама возможность подлинного счастья как нас самих, так и тех, кто вокруг нас. Эту экспансивную энергию, пронизывающую нас и приводящую в движение, стремящуюся к расширению и претворению силу, тянущую вверх, заставляющую менять то, что вокруг, и меняться самим Ницше назвал волей к власти. И личный опыт, и исторический с несомненностью свидетельствуют: мы только тогда подлинно счастливы, когда даём ей развернуться, когда создаём и совершенствуем, преодолеваем и видим, как наша воля меняет внутреннюю и внешнюю действительность. Счастье недоступно бездельнику, лентяю, потребителю — в лучшем случае, эпизоды радости и наслаждения, чередуемые с неотступной тоской, скукой, неудовлетворенностью и гнетущим чувством пустоты. Вот что имеет по этому поводу сказать великий Артур Шопенгауэр:
Первейшая жизненная задача каждого из нас, следовательно, это найти то, что мы любим, то, что мы способны делать хорошо, то, что мы хотели бы менять и над чем работать, — и отдаться этому. Не во имя чего-то или кого-то, а во имя самих себя. Зачем это нужно помимо наслаждения самим процессом, если данной причины кому-то недостаточно, есть уже совсем другой вопрос. Как же это сделать? В первую очередь, нужно оглянуться назад на свою жизнь и разобраться в том, что до сих пор доставляло нам наибольшее наслаждение, к какому делу у нас была особая тяга, что давалось нам лучше прочего и вдохновляло, что мы бы хотели поменять в мире вокруг и в самих себе. И при этом важно не мелочиться, не ограничивать своих творческих побуждений постройкой сарая или пополнением своих знаний: соглашаясь быть менее значительными людьми, чем мы могли бы быть, предпочитая малые цели и малые усилия, мы зачастую обрекаем себя на всё те же несчастье и неудовлетворённость.
В заключение, в качестве дальнейшей пищи для размышлений я приведу три некогда выписанных мной цитаты, первая из которых долгое время являлась для меня путеводной звездой (что, впрочем, не значит, что я всегда имел смелость за ней следовать).
Стоит, впрочем, взглянуть на это самодовольство чуть внимательнее, как быстро обнаруживается что за ним стоит вовсе не самостоятельный анализ, а случайное, стихийное, некритическое принятие на веру одной из существующих в окружающей культуре концепций. Но ведь как раз в данном вопросе проявлять поспешность и интертность непозволительно: от него зависят приоритеты, ход и картина нашей жизни. Если мы не осмелимся по-настоящему попробовать дать свой ответ, мы окажемся жертвами и слепыми марионетками тех сил во внешнем мире, которые всегда готовы принудительно инсталлировать в нас выгодные им идеологические вирусы, будь то силы религии, политики или спаянной с экономикой массовой культуры.
Всё многообразие решений проблемы смысла жизни в человеческой истории можно грубо разделить на две категории: 1) смысл твоей жизни только в тебе; 2) смысл твоей жизни вне тебя. Как исследователь наследия Ф. Ницше и М. Хайдеггера, я могу сказать, что они как раз представляют радикализацию ответа первого типа и второго соответственно.
И вот что кажется действительно интересным: какой бы ответ мы ни дали, к какому бы лагерю мы ни примкнули, они объединяются единым провозглашаемым их учителями принципом: принципом творчества. Не берясь давать строгое определение, можно охарактеризовать творчество как любую конструктивную, созидательную деятельность, увеличивающую степень порядка и организованности материи. Оно, следовательно, имеет бесконечное множество форм: физическое и духовное саморазвитие, культурное, политическое и законодательное, экономическое и морально-воспитательное, построение отношений с другими людьми или хотя бы сарая на даче. Без попытки выстроить между ними какую-то иерархию, нужно заметить, что в конечном счёте оказывается важно одно: созидательная деятельность, прогрессивное движение — вверх, а не вниз, под любым углом, направлением и по любой траектории.
Противоположностью творчества будет тогда потребление, которое, в сущности, представляет собой уничтожение, поглощение продукта или услуги. Оно есть стагнация, смерть, энтропия, то есть, уменьшение степени организации материи, разрушение или распадение её структур, неизбежные и необходимые как часть жизни и как элемент процесса созидания, но губительные, стоит им только занять преобладающее положение.
Почему же столь важно это понимать? Не есть ли это вкусовщина, обычное нравоучительное брюзжание? Едва ли, ведь независимо от вашей позиции по вопросу смысла жизни или иному другому человек так психологически и биологически устроен, что именно от творчества, его преобладания над потреблением, зависит сама возможность подлинного счастья как нас самих, так и тех, кто вокруг нас. Эту экспансивную энергию, пронизывающую нас и приводящую в движение, стремящуюся к расширению и претворению силу, тянущую вверх, заставляющую менять то, что вокруг, и меняться самим Ницше назвал волей к власти. И личный опыт, и исторический с несомненностью свидетельствуют: мы только тогда подлинно счастливы, когда даём ей развернуться, когда создаём и совершенствуем, преодолеваем и видим, как наша воля меняет внутреннюю и внешнюю действительность. Счастье недоступно бездельнику, лентяю, потребителю — в лучшем случае, эпизоды радости и наслаждения, чередуемые с неотступной тоской, скукой, неудовлетворенностью и гнетущим чувством пустоты. Вот что имеет по этому поводу сказать великий Артур Шопенгауэр:
Я полагаю, таким образом, что людей по их внутреннему устройству и способу обретения действительного счастья можно разделить на две группы: созидатели, которые преследуют цели, и потребители, которые потакают своим желаниям. Абсолютное большинство из нас, я убеждён, могут быть счастливы исключительно в рамках первой группы, но мы по разным причинам (в основном из страха, лености и непонимания) ведём совсем не свою жизнь – жизнь потребителей, жизнь нам противопоказанную самой природой. И при этом отказываемся признаться в этом даже себе, рационализируя и оправдывая бездеятельность или отсутствие высших форм деятельности. Лишь творчество, которое одновременно есть любовь (ведь нельзя по-настоящему творить, не любя, и нельзя любить, не творя), способно дать нам то, что нам нужно. Отказом от него мы обкрадываем себя, становясь собственной тенью. Только вкладывая себя в некое значимое дело с любовью мы растём сами, воспитываем себя и своим примером тех, кто вокруг нас. Только вкладывая, мы по-настоящему получаем. Потребляя, если это потребление не стоит на службе у созидательного процесса, не является передышкой в нём, мы лишь теряем. Делая содержанием своего существования потребление, то есть уничтожение, мы встаём на службу энтропии и сами оказываемся её преждевременными жертвами — не двигаясь вперёд, мы неизбежно откатываемся назад. Как гласит известное латинское изречение, non progredi est regredi.
Первейшая жизненная задача каждого из нас, следовательно, это найти то, что мы любим, то, что мы способны делать хорошо, то, что мы хотели бы менять и над чем работать, — и отдаться этому. Не во имя чего-то или кого-то, а во имя самих себя. Зачем это нужно помимо наслаждения самим процессом, если данной причины кому-то недостаточно, есть уже совсем другой вопрос. Как же это сделать? В первую очередь, нужно оглянуться назад на свою жизнь и разобраться в том, что до сих пор доставляло нам наибольшее наслаждение, к какому делу у нас была особая тяга, что давалось нам лучше прочего и вдохновляло, что мы бы хотели поменять в мире вокруг и в самих себе. И при этом важно не мелочиться, не ограничивать своих творческих побуждений постройкой сарая или пополнением своих знаний: соглашаясь быть менее значительными людьми, чем мы могли бы быть, предпочитая малые цели и малые усилия, мы зачастую обрекаем себя на всё те же несчастье и неудовлетворённость.
В заключение, в качестве дальнейшей пищи для размышлений я приведу три некогда выписанных мной цитаты, первая из которых долгое время являлась для меня путеводной звездой (что, впрочем, не значит, что я всегда имел смелость за ней следовать).
© Олег Цендровский
